"Украинский Троцкий

[yadocent.livejournal.com]

Оригинал взят у yadocent в "Украинский Троцкий"

В сентябре 2013 года стараниями украинской левой оппозиции из журнала «Спільне» (А.Здоров, А.Манчук, А.Ищенко и др.) была выпущена книга «Украинский Троцкий». Уже первая ее презентация, прошедшая 12 сентября во Львове, вызвала нездоровую реакцию укронационалистов: около 20 «свободовцев», ворвавшись в помещение пытались сорвать мероприятие

(подробности здесь http://gaslo.info/?p=4072).

26 октября презентация сборника прошла в Харькове в книжном магазине «Є» (http://commons.com.ua/?p=15943), а 13 ноября – в одноименном магазине в Киеве (http://commons.com.ua/?p=16712). Последнее мероприятие, увы, также было осквернено присутствием укронациков с их привычными хулиганскими выходками.

Мероприятие должно было состояться с участием известных ученых в рамках дискуссии "Троцкий и независимая Украина", совместно организованной объединением "Левая оппозиция" и Центром визуальной культуры. Предварительно было задекларировано, что участники дискуссии попытаются "выяснить роль рожденного в Украине Льва Троцкого в истории страны. Почему он выдвинул лозунг свободной, независимой рабоче-крестьянской советской Украины и имел ли он шансы на реализацию? Какие альтернативы сталинского курса в политике, экономике и национальном вопросе существовали внутри коммунистического проекта? Как проявила себя левая оппозиция сталинизму в Украине? Исходя из опыта Советской Украины 1920-х годов, обязательно ли противоречат коммунистические идеи национально-культурному возрождению?"

Организаторы сообщили, что "несмотря на то, что Троцкий был одним из немногих мировых политических деятелей, которые обращали внимание на украинский вопрос, его произведения не издавались на украинском с 1920-х годов, а большинство его статей 1930-х, в частности посвященных Украине, не издавались в Украине никогда. Исследование трудов этого выдающегося политического деятеля несомненно обогатит понимание национально-освободительной борьбы в ХХ веке в Украине".

С самого начала обсуждения в зале представители правых организаций подняли шум, протестуя, по их словам, против пророссийской книги. Руководство магазина "Є" приняло решение прервать презентацию, при этом воздержались от каких-либо комментариев. На место происшествия прибыли представители милиции, зафиксировав срыв презентации.

Как сообщила уважаемая varjag_2007 гопников из "Швабоды" возглавлял горячий поклонник социал-националистов, журналист газеты "Коммерсант-Украина" Артем Скоропадский, уже неоднократно отметившийся в подобных выходках.

Если посмотреть прилагаемое видео, то мы узнаем, что голодомор 1932-33 годов, по мнению Артемки, организовал сам Троцкий. Видимо, он полагает, что Лев Давидович руководил умерщвлением украинских крестьян из Стамбула и Парижа, где жил в означенный период.

Watch on YouTube

"Журналист" Скоропадский с гопниками из "Свободы"

Скоропадский был когда-то в рядах другой фашистской организации УНА-УНСО

-Уже за 30 минут до начала презентации в зале и поблизости книжного магазина были люди характерной спортивно националистической внешности. – рассказала одна из активистов левого движения в Киеве Нина Потарская, – Василий Черепанин, как модератор, успел сказать только пару слов, после чего возможность продолжить дискуссию не было. Из зала стали выкрикивать про голодомор и украинофобов.

-Я знаю, что в презентации и дискуссии должен был принимать участие какой-то британский ученый. Какова была его реакция на срыв мероприятия?
- На презентацию мы пригласили профессора Лондонского столичного университета. Он был очень удивлен такой реакции, о очень сожалеет, что ему не дали возможности выступить. Он был готов к горячим дебатам, но вовсе не к хамскому поведению.

-Как вы оцениваете поведение журналиста газеты "Коммерсант-Украина" Артема Скоропадского на презентации?
-Я не уверенна, что в данной ситуации стоит говорить о журналистской этике и стандартах, на этом мероприятии он был скорее как активист "Свободы". Уместность такого поведения могут оценивать его работодатели из газеты "Коммерсант". Я знакома с Артемом лично, и он никогда не скрывал своей поддержки ультраправых. Но на этот раз ему удалось не только поддержать, но и возглавить провокацию.

Кстати, портал «Аргумент» предлагает нашему вниманию русский перевод одной из статей означенного сборника

(украинский первоисточник здесь http://commons.com.ua/?p=15410#more-15410, а по ссылкам можно ознакомиться также с вступлением и содержанием книги),

а я, криво усмехаясь, замечаю, что внимательным читателям сообществаtov_trotsky она может показаться весьма знакомой.

Троцкий и англичанка, которая не "гадит"

[voencomuezd.livejournal.com]

Оригинал взят у voencomuezd в Троцкий и англичанка, которая не "гадит"

Интересно все-таки, как по-разному одно событие предстает в глазах современника...
Ф.Сноуден, "Через большевистскую Россию", 1920 год. Автор женщина, жена Сноудена, крупнейшийдеятель фиминистского движения, Лейбористской партии, член Конгресса Трудовых Союзов, которая в составе делегации посетила Советскую Россию в 1920 году. Судя по известным мне фактам и тексту книги, которую перевел некий ivan_pohab (кстати, антисоветчик, но это неважно перед его трудом) -- вполне себе такая буржуазная дамочка "социалистического" толка.
Отрывок перевода выложен тут

Из главы 6: «Культурная жизнь в России»

«...Единственным пунктом, где критика правительства звучала бы неуместна, является защита и поддержка, которые оно оказывает искусствам. Самые отъявленные оппоненты правительства вынуждены признать тот факт, большевики выказывают большую мудрость в стремлении уберечь существующие части русской культурной жизни. /.../
Концертные залы и театры Петрограда каждый вечер полны народа. /.../ Мы были на двух представлениях: «Орфей» Глюка и «Кармен» Бизе. Плюс к этому, по дороге на поезд в Москву, нам удалось на часок заскочить на балет, весьма ценимый лондонской публикой. /.../
Будучи на «Князе Игоре», первой из посещённых нами в Москве опере, с нами произошло занимательное событие. Во время большого антракта нас навестил Троцкий.
Мы все столпились вокруг него, желая услышать последние новости с польского фронта, откуда он недавно прибыл и куда вскоре должен был снова вернуться. Троцкий рассказал о больших победах над поляками и превосходящих успехах Красной армии. В Европе Троцкий имел славу величайшего пацифиста и антимилитариста, но перед нами он предстал без облачения св.Франциска.
Внешне Троцкий был поразительно привлекательным мужчиной: еврей, чернявый, резкий, с проницательными глазами и мягкими манерами, выдававшими наличие огромной силы. На нём был офицерский китель, тщательно подогнанный по фигуре. /.../

Прозвенел звонок и Троцкий вместе с нами вернулся в царскую ложу. Он занял место в середине первого ряда, я же - соседнее по его правую руку, откуда я могла отлично видеть всё происходящее.

Как только многочисленные зрители углядели Троцкого они вскочили в едином порыве и с диким восхищением стали ему аплодировать, снова и снова. Естественно, мы тоже встали, дабы выказать дань уважения человеку, стоящего во главе всех боевых сражений, ведущихся его страной, и всегда эти битвы выигрывающего.
Гром оваций удвоил и утроил свою мощь. Люди кричали до хрипоты. Ничего более спонтанного я не видела в своей жизни. Это было замечательно!
Из первых рядов выскочил здоровенный матрос и подбил публику с оркестром на исполнение «Интернационала». Редкий случай, когда мы подхватили эту поднадоевшую песенку с настоящим и искренним удовольствием, ибо нет ничего более естественного, чем поддаться влиянию стоящих и поющих в совместном великом порыве людей, которые приветствуют своего героя-победителя. Это был как раз такой случай...".

Не знаю, читал ли Троцкий эту книгу, но в своих воспоминаниях 1929-го года он про эту овацию не поминает ни единым словом (самолюбец!), а про иностранную делегацию пишет так:

Приезжали к нам и нынешние британские министры. Я не могу припомнить всех приезжавших -- справок под руками у меня нет, -- но помню, что в числе их находились Сноуден и миссис Сноуден. Это было, должно быть, в 1920 г. Их принимали не просто как туристов, а даже как гостей, что, пожалуй, было уже излишним. В Большом театре им отводили ложу. Вспоминаю это в связи с маленьким эпизодом, который не мешает сейчас рассказать. Я прибыл в Москву с фронта и мыслью был очень далек от британских гостей, не знал даже, кто такие эти гости, так как почти не читал газет -- слишком был поглощен другими заботами. Во главе комиссии, принимавшей Сноудена, миссис Сноуден, кажется, Бертрана Рассела, кажется, Вильямса и еще ряд других, стоял Лозовский. По телефону он сообщил мне, что комиссия требует моего появления в театре, где находятся английские гости. Я пытался уклониться, но Лозовский настаивал на том, что его комиссия имеет все полномочия от политбюро и что я должен другим подавать пример дисциплины. Скрепя сердце, я отправился. В ложе было около десятка британских гостей. Театр был битком набит. На фронте у нас были победы. Театр бурно рукоплескал победам. Британские гости окружили меня и тоже рукоплескали.

Среди них был мистер Сноуден. Сейчас он, конечно, стесняется этого приключения. Но вычеркнуть его нельзя. А между тем и я рад был бы вычеркнуть его, ибо "братание" мое с лайбористами было не только недоразумением, но и политической ошибкой. Отделавшись как можно скорее от гостей, я отправился к Ленину. Он был возбужден: верно ли, что вы с этими господами (Ленин употребил другое слово) показывались в ложе? Я сослался на Лозовского, на комиссию ЦК, на дисциплину, а главное, на то, что не имел никакого понятия о том, кто таковы гости. Ленин был возмущен Лозовским и всей вообще комиссией беспредельно, а я долго не мог простить себе своей неосторожности.

Один из нынешних английских министров приезжал в Москву, кажется, несколько раз, во всяком случае, отдыхал в Советской республике, жил на Кавказе и посещал меня. Это мистер Ленсбери. Последний раз я виделся с ним в Кисловодске. Меня настойчиво просили заехать хоть на четверть часа в дом отдыха, где жили члены нашей партии и несколько иностранцев. За большим столом сидело несколько десятков человек. Это было нечто вроде скромного банкета. Первое место принадлежало гостю, Ленсбери. Гость провозгласил после моего прибытия спич, а затем пел: "For hes a jolly good fellow". Вот какие чувства выражал мистер Ленсбери по моему адресу на Кавказе. Он тоже, вероятно, не прочь был бы сегодня позабыть об этом... Должен сказать, что, возбудив ходатайство о визе, я особыми телеграммами напомнил и Сноудену и Ленсбери о том, что они пользовались советским, в том числе и моим, гостеприимством. Телеграммы мои вряд ли оказали на них большое действие. Воспоминания в политике имеют такой же малый вес, как и демократические принципы.

У меня сильное подозрение, что "другое слово", которое употребил Ленин, тоже было на "г"...