История КРИ в России

[yadocent.livejournal.com]

История КРИ в СНГ насчитывает уже более двух десятков лет — едва ли не больше, чем возраст многих из тех, кто сегодня приходит в организацию. Не у каждого есть время, чтобы переворошить весь архив партийных газет или найти на сайте архив материалов. Поэтому зачастую, увы, получается, что далеко не все товарищи знакомы с историей собственной организации. Необходимость заполнить этот пробел давно назрела и перезрела. У нас нет никакого желания ни скрывать, ни переписывать собственную, зачастую далеко не простую историю. Честное изучение собственного прошлого — одна из гарантий от повторения ошибок.

Пролог

В 50-60-е годы XX века, по далеко не полным данным историков, в СССР существовало более 3 тысяч левых, марксистских оппозиционных групп, численностью от нескольких человек до нескольких десятков. Правда, существование их, как правило, бывало очень недолгим — успев сформулировать только основы своего мировоззрения и общие соображения о природе СССР и выпустить несколько листовок, они, как правило, громились органами КГБ. Тем не менее, число людей прошедших через эти группы, а впоследствии — через следственные изоляторы, тюрьмы и лагеря, можно смело оценить в 15–20 тыс. человек: вполне сопоставимо, например, с численностью большевистской фракции РСДРП в 1905 г.

В возмущении и понимании того факта, что «реальный социализм» далеко не так реален и социалистичен не было недостатка — была прервана и долгое время не могла восстановиться традиция, которая могла бы придать этому возмущению теоретическую стройность и обеспечить организационную форму, устойчивость и преемственность. Возникающие группы отличала детская беспомощность в политическом анализе, неустойчивость, отсутствие разработанной теории, программы и международных связей, которые в 20–30 годы были у Левой Оппозиции. Разумеется, эти недостатки глупо было бы ставить в вину героическим людям, вступавшим в смертельную борьбу с переродившейся советской бюрократией. За то время, пока они успевали жить и действовать, все это просто невозможно обрести. Работы же Льва Троцкого были неизвестны в СССР широким массам и потенциальным оппозиционерам даже в «самиздате» до конца 80-х. Кадры, — единицы бывших оппозиционеров, — были, но никто не пробовал их собрать воедино.

Исторически, подобная роль в отношении диктаторских режимов обычно ложилась на революционную эмиграцию. Однако, случай с СССР долгое время после убийства Льва Троцкого был печальным исключением. Отказ от попытки после смерти Сталина и некоторого смягчения режима в СССР воссоздать Советскую секцию — одна из фатальных ошибок 4-го Интернационала. Последний известный номер «Бюллетеня оппозиции» на русском языке вышел в августе 1941 г. После этого традиция окончательно прервалась. Регулярная работа, направленная на поиск и организацию сторонников в СССР, не велась или почти не велась. Что, впрочем, было затруднительно и вследствие других ошибок в прогнозе и тактике. Их анализу наши товарищи еще в середине 90-х посвятили отдельную работу.

Демонстрация cторонников Militant, КРИ в Британии

КРИ, который сам возник в 60-х годах из небольшой группы вышедших из британской Революционной Коммунистической Партии активистов, объединенных вокруг газеты Militant, долгое время был вынужден работать внутри лейбористской партии, постепенно налаживая международные связи с группами и отдельными активистами, разделяющими сходные цели и тактику. И только в конце 80-х, начиная работу в СССР, организация уже могла опереться на достаточно сплоченные и подготовленные, пусть и немногочисленные группы сторонников во многих странах мира, обладавшие четким пониманием ситуации, хотя и в этот период времени в распоряжении КРИ было вряд ли больше 3-х человек, понимавших русский язык и имевших хоть какую-то возможность работать в местных условиях. Совершенно недостаточное количество, но время не ждало. Международная перспектива и события в СССР и пост-СССР должны были быть связаны одним узлом.

Распад сталинизма

Конец 80-х был в СССР бурным временем. Бюрократизированная плановая экономика расползалась на глазах. Просоветские режимы в Восточной Европе рушились один за другим, а мировой капитализм испытывал в этот период слабый подъем. В борьбе за ограниченные ресурсы бюрократические кланы все более обособливались, увеличивая независимость производственных объединений друг от друга и от централизованного планирования. Начиная с 1987 г. и далее шаг за шагом экономика сползает от бюрократического планирования к рыночному хаосу. В 1988 г. принимаются законы, легализующие частное предпринимательство по 30 видам производства товаров и услуг. В 1990-м в СССР уже действуют арендные предприятия и акционерные общества. Начинается процесс денационализации госсобственности. Традиционный для СССР дефицит потребительских товаров усугублялся и подхлестывался ожиданием роста цен — население скупало товары длительного хранения «про запас», а торговля, наоборот, стремилась «придерживать» продукцию. Распределение многих видов продуктов начало производиться по карточкам.

Нарастание экономического хаоса не могло не отразиться и на политике. Позднее, подводя итоги, мы давали такое описание этого времени:

«Массы потребовали радикальных демократических свобод, уничтожения привилегий и серьезного сокращения госаппарата. Уже летом 1989 г. Проходят первые массовые забастовки рабочих. В стране возникают сначала десятки, а потом сотни независимых газет и журналов; усиливается лавинообразный процесс формирования спектра политических партий. КПСС поражает кризис — начинается массовый отток членов и раскол на ряд враждебных течений. Никакие шлюзы и буфера уже не могли удержать массы в повиновении». («Анализ текущего момента в странах бывшего СССР и наша программа действий», 2-й съезд, 1998 г.)

В такой ситуации предстояло начать действовать нашим товарищам. Положение осложнялось еще и тем, что критика преступлений сталинизма — одна из основ объявленной политики «гласности» — быстро была переведена перешедшими в либеральный лагерь СМИ в русло критики Октябрьской революции и социализма в целом. В качестве идеологической подготовки перехода к капитализму, все недостатки бюрократизированной плановой экономики приписывались социализму вообще. Оставаться коммунистом становилось все труднее. Вдвойне трудно было быть троцкистом — особенно в СССР, где на последователей идей Левой Оппозиции потоки лжи и клеветы лились с двух сторон — как либералами, так и сталинистами.

Наши товарищи по праву гордятся тем, что мы были первыми, кто еще в СССР в конце его существования издал «Преданную революцию» Льва Троцкого — книга подписана в печать 21 ноября 1991 г. Но в то же время КРИ никогда не был кружком академических марксистов или троцкистов, для которых реальные трудящиеся никогда не будут достаточно хороши. Наоборот, насколько это было возможно, мы всегда стремились быть в гуще событий.

Массовые шахтерские забастовки, как это часто бывает, начались с пустякового, казалось бы, повода — в душевых не оказалось мыла. Но этот ерундовый факт оказался камнем, обрушившим лавину. Через некоторое время забастовка начала распространяться как пожар, охватив почти все угледобывающие районы СССР и угрожая перекинуться на другие отрасли — в первую очередь железнодорожный транспорт.

Забавный факт, который любят вспоминать товарищи. В период забастовки шахтеров, когда один из наших зарубежных товарищей прилетал в Новокузнецк на встречу с рабочими активистами, чтобы довезти его от аэропорта до города, рабочие использовали в качестве попутного транспорта… патрульную милицейскую машину — настолько велико было в тот период влияние стачкома.

Тогда же, в бурную пору забастовок и многотысячных митингов начали формироваться и первые наши кадры — через литературу, газеты, разговоры на митингах находились драгоценные единицы людей, понимавших необходимость противостоять как реставрации капитализма, так и бюрократическому реваншу. Начиная свою деятельность в 60-х годах, «Militant» располагал около 30 активистов. Численность секции СНГ еще долго не дотягивала и до этого количества — на момент проведения 1-го, учредительного, съезда в ноябре 1992 г. группа насчитывала 19 человек. Невозможно было и применить тактику энтризма — просто некуда было энтрироваться: КПСС стремительно распадалась, но и возникавшие на ее обломках партии, называвшие себя коммунистическими, несли на себе печать всех ее пороков.

«Хотя существуют реальные различия между каждой из этих партий, ни одну из них нельзя назвать рабочей организацией. Их социальной базой являются мелкие и средние бюрократы, бывшие директора заводов и колхозов, офицеры, технические специалисты и часть интеллигенции советских времен, пенсионеры — ветераны КПСС и т. д. […] Компартии бывшего СССР не имели и не имеют ни такой истории развития [по сравнению с западной с.-д.], ни пролетарской социальной базы. Все они возникли на основе перерегистрации членов КПСС, которая сама была не партией, а частью государственного аппарата…» («Анализ текущего момента в странах бывшего СССР и наша программа действий», 2-й съезд, 1998 г.)

Наша организация должна была выработать свою перспективу и тактику, самостоятельно искать активистов и расти «с нуля». Приоритетом тогда, как и сейчас, становилось формирование кадровой организации. Основные программные моменты, вокруг которых она должна была строиться, изложены уже в передовой статье первого номера нашей газеты — тогда «Рабочей Демократии» — который вышел в ноябре 1990 г.:

«Многие считают, что выйти из кризиса можно путем приватизации и создания свободного рынка. Однако, это опасное заблуждение. Приватизация нарушит и без того шаткий баланс на рынке. В условиях всеобщего дефицита она приведет к головокружительному росту инфляции, остановить который будет невозможно. Это станет нормой надолго.

В условиях всеобщей нищеты населения приватизация есть легализация капиталов, тайна первоначального накопления которых скрыта во тьме десятилетий тоталитаризма. Передача предприятий в частные руки приведет к сокращению числа работающих одновременно с повышением интенсивности труда. Степень эксплуатации будет быстро расти. Вопреки утверждениями досужих агитаторов за капитализм, шведского рая мы не получим, а в лучшем случае скатимся до уровня Аргентины…

Рабочая демократия — наша альтернатива бюрократии. Управление предприятий рабочими комитетами, всеобщая выборность и сменяемость должностей всех уровней управления экономикой с одной стороны, и подлинная демократия: свобода партий, союзов, печати, слова, прямые выборы органов власти всех уровней с другой. Эти меры явятся гарантией от засилья бюрократии и поставят под контроль народа аппарат управления».

Не имея устоявшейся традиции и материальной базы, позиций в парламенте или органах власти, привлекать сторонников можно только своими идеями. А для этого правильная оценка ситуации и выработка верной тактики не просто критически важны — они критически важны в квадрате.

Жестокой проверкой событиями не только для незначительной еще, даже по тогдашним меркам КРИ, группы в СССР, а и для всей организации в целом стал 1991 г. Достаточно сказать, что в конечном итоге — помимо других причин — дискуссия об итогах и значении тех событий привела к расколу с Тэдом Грантом, одним из основателей КРИ, и группой его сторонников.

Вопрос, в конечно счете, сводился к тому, как оценивать попытку переворота, предпринятую верхними слоями государственной, военной и полицейской бюрократии СССР, сформировавшими Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению (ГКЧП). В свое время Лев Троцкий высказывал предположение, что в борьбе против попытки открытой буржуазной реставрации левая оппозиция могла бы пойти и на единый фронт со сталинцами. Защита экономического фундамента СССР — плановой экономики и национализированной собственности на средства производства — была бы в этом случае определяющим фактором. Однако, реальность СССР конца 80-х была много сложнее сделанных в 30-е годы прогнозов.

Лидеры ГКЧП

Критически важным фактором являлось то, что ГКЧП и не собирался защищать национализированную промышленность и плановую экономику. Скорее, речь шла об установлении жесткой диктатуры по китайскому образцу и постепенный переход к капитализму через режим «многоукладной экономики». Недаром идейно близкий к ГКЧП Г. Зюганов до сих пор в своих писаниях продолжает с теплотой отзываться о «китайском и вьетнамском опыте». Не было со стороны путчистов и попыток опереться на массовое рабочее движение. Наоборот, постановлениями ГКЧП запрещались демонстрации и забастовки.

Вторым фактором, не менее, если не более важным, явилось резкое неприятие ГКЧП самим рабочим классом СССР, ответившим на попытку переворота массовыми протестами, забастовками и местами — в Ленинграде и Москве — строительством баррикад. Забастовочное движение не успело развернуться во всю ширь только по причине быстрого — за 2 дня — поражения и распада ГКЧП.

Демонстрация против ГКЧП в Москве

Сегодня довольно часто среди левых, особенно сталинистов, можно встретить утверждения о том, что путчу противостояла «буржуазия». Однако, это далеко не так. Еще в те времена, в период дискуссии в Интернационале, одна из наших товарищей, бывшая в СССР в период переворота удачно пошутила про «10000 кооператоров, устроивших демонстрацию от Кировского завода к Ленсовету» и строивших там баррикады.

Впоследствии среди левых групп, особенно сектантских осколков 4-го Интернационала, стало модным обвинять нас в том, что в августе 1991 г. КРИ оказался «на стороне ельцинско-бушевской контрреволюции». Действительность сложнее. Тогда, как и сейчас, мы были на стороне организованных рабочих, сражавшихся за свои политические права. Чего не желают и не могут понять сталинисты и сектанты — так это того, что победа ГКЧП, будь она возможной, не открывала для рабочего класса никакого выхода.

Со своей стороны, мы всегда открыто признавали, что в сложном переплетении элементов революции и контрреволюции в СССР контрреволюция взяла верх.

«Оценивая конечный результат путча, марксисты признают как положительный аспект — начало массового движения рабочих против попыток реставрировать авторитарное правление, так и негативные аспекты. Вследствие недостатка в революционных альтернативах ненависть к сталинизму пока переключилась в направлении контрреволюции и победы прокапиталистических элементов старой бюрократии» … «В условиях отсутствия независимых рабочих организаций с революционной программой и руководством и из-за иллюзий относительно рынка, победа рабочих и молодежи над путчем дала в результате огромное упрочение открыто-прокапиталистического крыла бюрократии. В кратчайшие сроки шаги в направлении капитализма неизбежно приобретут ускорение. Это мы должны признать как поражение большой важности». (Революция и контрреволюция в Советском Союзе, 1992 г.)

Кстати сказать, Тэд Грант и отколовшаяся часть КРИ едва ли не до самой его смерти в 2006 г. продолжали считать и экс-СССР после 1991 г. переродившимся (хотя и очень сильно) рабочим государством.

Провал попытки переворота еще больше усилил центробежные процессы, и без того давно набиравшие силу в СССР. В декабре 1991 г. СССР как единое государство прекратил свое существование. Миллионы телевизионных экранов отразили момент, когда красный флаг медленно сполз с кремлевского флагштока. В истории в целом и истории нашей организации как ее маленькой капле начинался новый период.

Сквозь хаос

1992 г. начался «либерализацией цен», о которой было объявлено правительством РСФСР еще в середине декабря 1991 г. Экономика рушилась на глазах. Падение производства исчислялось десятками процентов в год, а инфляция — тысячами процентов. Распад плановой экономики и реставрация капитализма ожидаемо обернулись социальной катастрофой. Мировой рынок стремительно пережевывал промышленность вновь образованного СНГ, делая ненужными тысячи предприятий и миллионы рабочих.

«Будучи не по карману для народа, продукты остаются лежать на полках магазинов. „Лишних“ рабочих увольняют, многим просто не выплачивают зарплату… Переход к капитализму для простых людей кончается бедствием…

Союз распался, но сейчас рабочие и молодежь всех республик сталкиваются с общими проблемами гиперинфляции, безработицы, плохих жилищных условий. Завоеванные в тяжелой борьбе демократические свободы урезаются новыми буржуа, которые увидели несовместимость капитализма и демократии…

Самих по себе митингов и акций протеста недостаточно для решения стоящих перед рабочими проблем… Организации рабочего движения должны объединиться вместе для обсуждения стратегии всеобщей забастовки с требованиями замораживания цен и отставки правительства. Для объяснения необходимости таких мер следует распространять листовки и проводить митинги. Такая забастовка нужна не для того, чтобы добиться уступок от правительства или же обеспечить более легкий путь к рынку. Рабочие должны поставить конкретные задачи управления и контроля общества. Рабочие комитеты должны взять на себя управление и контроль предприятиями, распределение товаров и продуктов. Должна быть создана массовая рабочая партия, представляющая подлинные политические интересы рабочих и обеспечивающая выборы истинно рабочего правительства». («Рабочая демократия» № 5, февраль 1992 г.).

Оглядываясь назад, можно считать большой удачей, что костяк тогдашней нашей группы начал формироваться в период 1990–91 гг. Спустя 1–2 года начинать было бы уже значительно труднее.

Демонстрация 7 ноября 1991 года. Сторонник КРДМС — Виктор Васильев (несет флаг «Рабочая Демократия»)

Сейчас уже трудно представлять себе все сложности работы, когда из средств коммуникации между разными городами существовали только почта и телефон, да и тот был далеко не у всех. Основным же средством донесения до людей своих идей была газета, выходившая тиражом 3–5 тыс. экземпляров, распространять которые приходилось силами незначительного числа активистов.

Тем не менее, уже в марте 1992 удалось провести собрание симпатизантов КРИ, на котором присутствовало 15 человек из Украины, в том числе Крыма, Беларуси, Москвы и Ленинграда. Странным образом, сюжет об этом собрании попал на телевидение — и даже в хронику ИТАР-ТАСС — которое со свойственным преувеличением объявило о создании новой партии. Если бы! На деле, конечно, все было далеко не так радужно.

«Официальный» учредительный съезд нашей организации в СНГ — тогда она носила длинное название «Комитет за рабочую демократию и международный социализм» — прошел полгода спустя, в ноябре 1992 г. Тогда же КРДМС принял решение обратиться к КРИ за признанием в качестве «секции сочувствия», как первого шага к полной интеграции. Как у же говорилось выше, на съезде присутствовало 19 человек. Но и их консолидировать оказалось далеко не простой задачей. Начались расхождения с группой Сергея Бийца — ранее одного из самых активных деятелей КРДМС. Позднее, в феврале 1993 г., этот процесс завершится его выходом из организации, а еще позднее — и созданием им группы РРП (Революционная Рабочая Партия) как самостоятельной структуры.

Сергей Биец

Разногласия возникли сразу по нескольким вопросам: как касательно членства в КРИ — Биец требовал сразу же полного признания КРДМС полноправной секцией — так и касательно стратегии и тактики построения рабочей партии. В этом случае он настаивал на необходимости поиска такой программы, которая могла бы объединить «всех левых». Подробности этой истории можно узнать из приложения к уже упоминавшейся статье об истории 4-го интернационала.

Полностью здесь

Comments

[alextr98.livejournal.com]

Городские сумасшедшие?

[dubell-dva.livejournal.com]

В сравнении с тепло пристроившими зад, бывшими членами КПСС - да.