Господин генерал, Мы искали встречи с Вами в Москве, но так и не получили Вашего согласия. Вот почему позволяем себе обратиться к Вам с настоящим письмом, в коем хотим выразить наше отношение к Вашей работе в области исторической науки в связи с выходом в свет Вашей книги «Троцкий». Наше решение продиктовано также тем обстоятельством, что три года назад П. Бруэ предлагал Вам помочь избежать повторения в будущем крупных ошибок, допущенных Вами в книге о Сталине, но никакого ответа не получил. Не дождался Вашей реакции на свою критику и профессор А. Панцов, Вы просто пренебрегли его замечаниями: в книге «Троцкий» воспроизводятся все те же типичные заблуждения и фактические неточности, которые Вы допускали, в частности, в посвященных Троцкому разделах биографического очерка «Триумф и трагедия».

Наше главное разногласие с Вами касается фундаментальных вопросов методики исторического анализа, целей исследования. Ваш методический подход представляется нам абсолютно неправомерным, ибо в основе его лежит не стремление к выяснению исторической истины, а откровенная политическая конъюнктура. Это приводит к тому, что многие Ваши выводы звучат совершенно неубедительно, а рассуждения сопровождаются невероятным количеством ошибок и даже фальсификаций.

Долг историка — анализировать исторические события в контекстах времени. Вы же поступаете иначе и, несмотря на то, что цитируете Н. А. Бердяева чуть ли не на каждой странице книги, в мыслях-то и оценках остаетесь в сегодняшней России. Вы заимствуете бердяевскую критику большевизма, но забываете, что Бердяев рассматривал возникновение и развитие этого идейно-политического феномена в России как неизбежное явление, дав глубокое социокультурное объяснение его победы в 1917 г.

Сколько иронии Вы проявляете, когда пишете о вере Троцкого в «мировую революцию»! Ваше право, конечно, не верить в то, что в конце 10-х-начале 20-х гг. мир был от нее не застрахован. Но если, Вы действительно хотите высмеять тех, кто полагал ее вполне вероятной, вне зависимости от того, желали они ее или боялись, то должны были бы сказать не только о Троцком, но и о Клемансо и Черчилле, видевших в мировой революции реальную опасность их политической системе. Но Вы ничего об этом не говорите. Даже если Троцкий и ошибался, историку надо было бы, очевидно, дать объективное и трезвое объяснение его позиции с тем, чтобы выяснить, почему он придерживался такой точки зрения. Вы же предпочитаете просто не обращать внимания на серьезность проблемы.

Далее. Историк, решивший писать биографию какого-либо исторического персонажа, должен помнить, что пишет он все же о человеке, бывшем когда-то живым. Поэтому он обязан быть как можно более этичным, в особенности при описании интимной жизни своего героя, его отношений с семьей и друзьями.

Мы были удивлены Вашей версией о гибели Зинаиды, старшей дочери Троцкого, в январе 1933 г. в Берлине. Вы пишете так, как если бы в мире не было никого, кроме этой молодой женщины, покончившей самоубийством, ее отца и матери. Ни Гитлера, которого она ненавидела так сильно, что хотела бороться против него в Германии и не могла из-за болезни? Ни Сталина, выпустившего Зинаиду в Германию, но оставившего в СССР как заложницу ее младшую дочь, а затем лишившего Зину советского гражданства, разлучив ее навсегда и с дочерью, и с мужем и отдав по существу в руки Гитлера? Ни мужчины, сделавшего ее беременной незадолго до гибели? Вы, вероятно, не знаете этого. Но для Вас проблемы не существует: Вы убеждены, что в смерти дочери был виноват Троцкий! Это не только неверно. Хуже. Кто дал Вам право судить его даже в частной жизни? Судить, ничего не зная. Где же Ваш такт и самоуважение, генерал?